Неточные совпадения
— Не могу, — отвечал Левин. — Ты постарайся, войди в в меня, стань
на точку зрения деревенского жителя. Мы в деревне стараемся привести свои руки в такое положение, чтоб удобно было ими работать; для этого обстригаем ногти, засучиваем иногда рукава. А тут люди нарочно отпускают ногти, насколько они могут
держаться, и прицепляют в
виде запонок блюдечки, чтоб уж ничего нельзя было делать руками.
— Разумеется, я это очень понимаю. Экой дурак старик! Ведь придет же в восемьдесят лет этакая дурь в голову! Да что, он с
виду как? бодр?
держится еще
на ногах?
Это был тот самый Шенбок, который тогда заезжал к тетушкам. Нехлюдов давно потерял его из
вида, но слышал про него, что он, несмотря
на свои долги, выйдя из полка и оставшись по кавалерии, всё как-то
держался какими-то средствами в мире богатых людей. Довольный, веселый
вид подтверждал это.
В кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по плечу и старался разогнать в Ляховском те минуты сомнений, которые оставляли
на его лбу глубокие морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался
на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка
держался в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский
вид.
Почти черные волосы ее, чрезвычайно густые, закурчавленные как у барана,
держались на голове ее в
виде как бы какой-то огромной шапки.
Заря уже занялась, когда он возвратился домой. Образа человеческого не было
на нем, грязь покрывала все платье, лицо приняло дикий и страшный
вид, угрюмо и тупо глядели глаза. Сиплым шепотом прогнал он от себя Перфишку и заперся в своей комнате. Он едва
держался на ногах от усталости, но он не лег в постель, а присел
на стул у двери и схватился за голову.
На другой день Чертопханов вместе с Лейбой выехал из Бессонова
на крестьянской телеге. Жид являл
вид несколько смущенный,
держался одной рукой за грядку и подпрыгивал всем своим дряблым телом
на тряском сиденье; другую руку он прижимал к пазухе, где у него лежала пачка ассигнаций, завернутых в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью; за поясом у него торчал кинжал.
Эти две различные по духу и по
виду партии далеко
держались друг от друга. У бедноты не было знакомств, им некуда было пойти, да и не в чем. Ютились по углам, по комнаткам, а собирались погулять в самых дешевых трактирах. Излюбленный трактир был у них неподалеку от училища, в одноэтажном домике
на углу Уланского переулка и Сретенского бульвара, или еще трактир «Колокола»
на Сретенке, где собирались живописцы, работавшие по церквам. Все жили по-товарищески: у кого заведется рублишко, тот и угощает.
Местами над морем нависли большие плоские глыбы, которые каким-то чудом
держались на весу, некоторые из них имели
вид полок гигантской этажерки, подпираемых снизу громадными кронштейнами.
Рогожин едко усмехнулся; проговорив свой вопрос, он вдруг отворил дверь и,
держась за ручку замка, ждал, пока князь выйдет. Князь удивился, но вышел. Тот вышел за ним
на площадку лестницы и притворил дверь за собой. Оба стояли друг пред другом с таким
видом, что, казалось, оба забыли, куда пришли и что теперь надо делать.
И действительно, поселяне, живущие в деревнях, которые, как редкие оазисы, попадаются среди лесов, упорно
держатся так называемых старых обычаев и неприязненно смотрят
на всякого проезжего, если он
видом своим напоминает чиновника или вообще барина.
Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря
на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный
вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа.
Старик вынул из бумажника фотографию. В кресле сидит мужчина средних лет, гладко причесанный, елейного
вида, с правильными чертами лица, окаймленного расчесанной волосок к волоску не широкой и не узкой бородой. Левая рука его покоится
на двух книгах,
на маленьком столике, правая
держится за шейную часовую цепочку, сбегающую по бархатному жилету под черным сюртуком.
Il se tenait a distance [Он
держался на расстоянии (фр.).] и когда начал мне объяснять о приходе, то имел
вид, что я… enfin, il avait l’air de croire que je tomberai sur lui immédiatement et que je commencerai а le battre comme plâtre.
«Разрешаю Вам и благословляю Вас действовать. Старайтесь токмо
держаться в законной форме. Вы, как писали мне еще прежде, уже представили о Ваших сомнениях суду; но пусть Аггей Никитич, имея в
виду то, что он сам открыл, начнет свои действия, а там
на лето и я к Вам приеду
на помощь. К подвигу Вашему, я уверен, Вы приступите безбоязненно; ибо оба Вы, в смысле высшей морали, люди смелые».
Но есть люди, которые верят в это, занимаются конгрессами мира, читают речи, пишут книжки, и правительства, разумеется, выражают этому сочувствие, делают
вид, что поддерживают это, так же, как они делают
вид, что они поддерживают общества трезвости, тогда как большею частью живут пьянством народа; так же, как делают
вид, что поддерживают образование, тогда как сила их
держится только
на невежестве; так же, как делают
вид, что поддерживают свободу конституции, тогда как их сила
держится только
на отсутствии свободы; делают
вид, что заботятся об улучшении быта рабочих, тогда как
на подавленности рабочего основано их существование; делают
вид, что поддерживают христианство, тогда как христианство разрушает всякое правительство.
— Ну вот… А пока что ты
на закладке этой
держись гордо, стой
на виду у всех. Тебе этого не сказать, так ты за спину за чью-нибудь спрячешься…
Привада,
на которой едят постоянно тетерева, получает понемногу свой окончательный
вид, то есть: в середине привады становится шест, аршина в три вышиною,
на котором будет
держаться сеть; около него, правильным кругом, набиваются колышки, каждый четверти в полторы, к которым будут привязаны веревочками нижние подборы шатра, и, наконец, куча соломы превращается в шалаш, в котором могли бы поместиться два человека.
Однако рассказ этот
держится в этом
виде до сих пор, и ему верят, несмотря
на то, что книга передает дело иначе.
Вид сваленного в кучу хлама напомнил ему что-то неясное, о чем он недавно думал, и он опустился
на него,
держась обеими руками за сердце и хватая воздух раскрытым ртом.
Они делились
на маленькие группы, стараясь
держаться земляк к земляку, и только космополиты-босяки сразу выделялись — и своим независимым
видом, и костюмами, и особым складом речи — из людей, еще находившихся во власти земли, лишь временно порвавших с нею связь, оторванных от нее голодом и не забывших о ней.
В ожидании экипажей Абогин и доктор молчали. К первому уже вернулись и выражение сытости и тонкое изящество. Он шагал по гостиной, изящно встряхивал головой и, очевидно, что-то замышлял. Гнев его еще не остыл, но он старался показывать
вид, что не замечает своего врага… Доктор же стоял,
держался одной рукой о край стола и глядел
на Абогина с тем глубоким, несколько циничным и некрасивым презрением, с каким умеют глядеть только горе и бездолье, когда видят перед собой сытость и изящество.
— Послушайте, Петр Егорыч, — сказал я, — вчера и третьего дня вы были так убиты горем, что еле
держались на ногах, и едва выговаривали лаконические ответы; сегодня же, напротив, вы имеете такой цветущий, конечно, сравнительно, и веселый
вид и даже пускаетесь в разглагольствования. Обыкновенно ведь горюющим людям не до разговоров, а вы мало того, что длинно разговариваете, но еще и высказываете мелочное неудовольствие. Чем объяснить такую резкую перемену?
Большинство вопило «браво!» и требовало «bis!». Только немногие сохраняли необходимую сдержанность и приличие, и в числе этих немногих между прочим были доктор Адам Яроц и сам Подвиляньский, незаметно проскользнувший в залу. Теперь он старался
держаться на глазах у всех и с
видом серьезного равнодушия оглядывал неиствовавшую часть публики.
— Молодая, — ответил он. —
На вид и двадцати годков не будет. Сидорушка, дворецкий, говорил, что и в пище, и в питии нашего
держится, по-божьему, и дома, слышь, воздерживает себя и от мясного, и от хмельного.
Он имел
вид шестиугольной призмы, покрытой шестиугольной же пирамидой, и
держался на одном колу, поставленном посредине.
Плетнев тогда был уже пожилой человек, еще бодрый
на вид, хорошего роста, с проседью, с выбритым лицом,
держался довольно прямо, с ласковым выражением глаз; смотрел больше добрым приятелем, чем университетским сановником — в своем синем вицмундире со звездою.
Ей пошел сороковой год. Она наследовала от красавицы матери — что глядела
на нее с портрета — такую же мягкую и величественную красоту и высокий рост. Черты остались в
виде линий, но и только… Она вся потускнела с годами, лицо потеряло румянец, нежность кожи, покрылось мелкими морщинами, рот поблек, лоб обтянулся, белокурые волосы поредели. Она погнулась, хотя и
держалась прямо; но стан пошел в ширину: стал костляв. Сохранились только большие голубые глаза и руки барского изящества.
Самого Квашина не было дома. В дождливые дни он не приезжал
на дачу, оставался в городе; сырая дачная погода дурно влияла
на его бронхит и мешала работать. Он
держался того мнения, что
вид серого неба и дождевые слезы
на окнах отнимают энергию и нагоняют хандру. В городе же, где больше комфорта, ненастье почти не заметно.
Через самое малое время, сколько надо было человеку не франту одеться, растворяется дверь, и в наше облако дыма входит очень приличный
на вид, высокий, статный, пожилых лет незнакомец — в штатском платье, но манера
держаться военная и даже, можно сказать, этакая… гвардейская, как тогда было в моде, — то есть смело и самоуверенно, но с ленивой грацией равнодушного пресыщения.
Угораздило его сидеть
на корточках, в таком
виде, как громовая стрела изображается
на картинках, зигзагом, одной рукой
держится за ободок козел, другой, как заяц подстреленную лапку, покачивает в воздухе, а носками сапогов упирается в подножки, не смея ни одной частью своей персоны прикоснуться к подушке.
Пароходы вошли в озеро и,
держась одного фарватера, опять пошли
на виду и
на слуху один у другого.